«После окончания экзаменов в школе нас с сестрой Галей отправили на дачу в Лугу. О войне еще никто не думал. И вот 22 июня 1941 года мы пришли с речки, сели обедать и прибегает дядя Ваня( бабушкин сын) и говорит взволнованным голосом, что «война! На нас напала Германия!» Бабушка как стояла, так и села на порог, плача и приговаривая «теперь свету конец, раз напал ерманец» Все говорили, что война очень быстро кончится, но прошло немного времени, и в деревню начали прибывать машины с солдатами. Говорили, что для охраны Лужского рубежа. Дядя Ваня сказал: дело плохо, девочки, вам надо домой. Он упросил военных довести нас до Луги.
На станции была паника, все стремились уехать в Ленинград. Мы сели в вагон и благополучно доехали домой. Лето в разгаре, все ждут, что война скоро закончиться и нас снова отправляют на дачу, теперь в Пеллу (под Мгой). Мы должны были ночью дежурить- ходить по улице с колотушкой и если заметим что-нибудь подозрительное, сразу сообщать в сельсовет, где дежурила милиция. В одну из ночей появилась большая группа самолетов ,и был сброшен немецкий десант. Мы побежали в сельсовет и сообщили об увиденном. На утро я с Галей побежала на вокзал, там опять была неразбериха. Нам повезло, доехали до дома без бомбёжек. Дома все переволновались, т.к. уже знали, что идут бои за Мгу.
С 1 сентября мы пошли в школу. В нашей 9 школе на пр.Маклина был госпиталь и нас перевели на Мойку в 10 школу. Во время тревог школьников отправляли вниз, в бомбоубежище и там проводили занятия. Наш класс был небольшой, всего 10-12 человек.
8 сентября 1941 года началась блокада города. Осенью, когда колхозные поля были убраны, мы с Галей ездили в Стрельну. Там бродили по полям, собирали оставшиеся зелёные листья от капусты кочерыжки. Мама из них что-то варила. Потом, когда сгорели Бадаевские склады, мы собирали жмыхи (дуранда) и мама пекла из них лепёшки. В конце ноября в дом на Пряжке попал снаряд, и убило дядю Костю. Удалось достать гроб и мы на санках везли его на Пискарёвское кладбище. Там поставили, где уже лежали штабеля трупов и гробов. Смотрители за большие деньги обещали похоронить, но это сомнительно.
Мы в основном жили и спали на кухне. Была большая плита и здоровый сундук, где хранились папины охотничьи и рыболовные принадлежности. Кто спал на плите, кто на сундуке. Печку топили щепками, книгами, а мы сидели, грелись и сушили кусочки хлеба, чтобы надолго хватило. Кухня была в случае обстрела более безопасной. Дежурили во время тревоги на чердаке, если попадали зажигалки, тушили их. На чердаке стояла бочка с водой и песок. Первое время мы спускались в бомбоубежище, но потом перестали, т.к. были случаи, когда в дом попадала бомба, и все выходы из убежища были засыпаны. Люди были заживо похоронены.
Перестал работать водопровод и мы с Галей ездили на санках , с чайником и кастрюлей за водой на Неву. Там поварёшкой из лунки черпали воду. Иногда , когда было очень холодно, брали воду из Пряжки. Мама говорила: почему такая желтая вода?, но мы не признавались. Хлеб стали выдавать ещё меньше. Рабочим 250 гр, а служащим и детям по 125гр. Мама отдавала свой хлеб нам, а папа делил его на три части. В школе нам давали по тарелке горячего супа, но я его не ела, а выливала в баночку и приносила домой, в общий котёл. Еды не хватало, мама решилась на отчаянный поступок- она отдала нашего кота Рыжика соседке, та его убила, за работу взяла голову, ноги, хвост, а остальное отдала маме. Нам она сказала, что ей удалось купить кролика. Сама она есть не могла. Через некоторое время мы стали искать кота, тогда мама нам и призналась.
Вскоре около нас горел дом 60 по Декабристов. Это был прекрасный дом «Сказки», весь верх был сделан фресками, что-то из морской жизни, всё синих, голубых тонах. Дом горел два дня. Жители сидели на вещах на улице( где сейчас аллея). Дом не тушили, т.к. была замёрзшая вода.
Мы начали собираться в эвакуацию. Маму не отпустили с работы, ей одной будет проще прокормиться, а мы с папой и Галей уедем. Был конец марта и медлить было нельзя, т.к. лед на Ладоге интенсивно таял. 27 марта мы уехали. Мама провожала нас до Финляндского вокзала. Шли пешком и на санках везли вещи. Мама тайком вытирала слезы. Было очень жалко расставаться, но нужно было нас спасать, так говорила мама. В вагоне было много народа, все сидели на вещах, сил не было забрасывать вещи на верх. На конечной станции нас стали грузить на машины и подвозить к Ладоге. Сил было мало, помогали солдаты забраться в машину. Когда ехали, лед в некоторых местах был покрыт водой, но доехали благополучно, день был пасмурный и самолёты не летали. Обошлось без бомбёжек. По прибытии на берег нас накормили горячим и выдали паёк, потом стали грузиться в товарные вагоны. Лестниц не было, были поставлены доски и мы ползком забирались в вагон.
Ехали мы в Вологду, а оказались в Пензе, там тоже был адрес маминой подруги по работе. Она нас очень радушно приняла. У неё мы прожили несколько дней. Потом папа завербовался в деревообрабатывающий цех в совхозе Башмаково, это недалеко от Пензы. Немного пришли в себя, в колхозе дали кое какие продукты и ещё мы меняли свои вещи на хлеб, соль. Я пошла работать в колхоз. Носила туфли в 44 клеточки( лапти)Галя была дома по хозяйству, иногда она тоже подрабатывала, перебирала картошку в колхозе. Нам дали комнату в бараке с печкой и топчанами. Весь барак занимали такие же, как мы , из разных районов страны. Здесь я подружилась с Валей Монаховой, с которой потом вместе прослужила в армии и дружу до сих пор.
В январе 1943 г. меня призвали в армию и вместе со мной пошла добровольцем Валя, она младше на 2 года, но мы упросили и её взяли. Месяц мы обучались на зенитной пушке, потом были направлены на Волгу, охранять пароход «Худайбердин». Плавали от Астрахани до Сталинграда. Волга была напичкана минами и нам не разрешали снимать пробковые пояса, на всякий случай.
Ближе к осени нас сняли с парохода и направили на север, в Заполярье. Там мы стояли на точке, недалеко от Мурманска. Жили в землянках. А потом дана была команда снять с точки и посадить в на вагоны по охране железнодорожных составов. И так до окончания войны. К фронту подвозили солдат, боеприпасы, а в обратный путь забирали раненых. Прицепляли нас к санитарному составу. Наш взвод состоял из двух вагонов «пульманов». В одном жили девчата, в другом ребята. У них была зенитная пушка, у нас - спаренный пулемёт. Так мы колесили по Прибалтике, восточной Пруссии, потом в Германии.
Конец войны нас застал в г.Тильзите, недалеко от Кенигсберга. Узнали мы об окончании войны ночью- от пальбы в воздух всё сияло. Все целовались, обнимались, плакали от счастья. Так долго мы ждали этого дня! Все думали нас сразу отпустят домой, но пришёл приказ - нас отправляют на Дальний Восток, на войну с Японией. Так мы со своим эшелоном и проехали с Германии, через всю Россию до Дальнего Востока. Но здесь война оказалась короче и 3 сентября Япония капитулировала. В Ленинград я приехала только в ноябре 1945г. Так закончилась моя служба в армии.»

Воспоминания принесены учеником школы Михайловым Д.